Ветеран труда вернул омскому губернатору "материальное поощрение"

Читать далее

На отправку этого письма Виталий Викторович потратил 64 рубля 55 копеек. Но почта возвратила его, сославшись на федеральный закон, запрещающий пересылку денежных знаков. Ветеран второй раз отправил письмо - заказным, а 5 рублей 65 копеек – электронным переводом, на что израсходовал 53 рубля 70 копеек. Таким образом, возврат субсидии ему обошелся в 118 рублей 25 копеек. Ветеран говорит, что этих денег ему не жаль, поскольку свои честь и достоинство он оценивает намного дороже.
Другие ветераны труда, например, Леонид Филиппович Захтаренко, односельчанин Федотова, тоже получили 5 рублей 65 копеек. Жители соседнего села Кондратьево получили более скромные вознаграждения - там им под роспись вручили 0 рублей 80 копеек, написал Федотов. Власти не объяснили ветеранам причину этого благодеяния.
Депутат райсовета, правозащитник Дмитрий Щекотов считает, что власти таким образом компенсировали им отмену льгот на приобретение дров, оплату водоснабжения, газа и других коммунальных услуг. Селяне были лишены льгот с начала текущего года, и вызванные этим финансовые потери в тысячи раз превышают полученные субсидии.
По словам Щекотова, доставка переводов в село Надеждинку (35 км от райцентра, из них девять – по бездорожью) обошлась государству не менее чем в 300 рублей без учета жалованья почтовых работников, а поскольку они доставлялись и в более отдаленные села, общая сумма затрат в те же тысячи раз больше самих субсидий.
Получается, что если бы льготы ветеранам оставили, бюджет области остался бы при своих, т.к. средства, сэкономленные на их ликвидации, областные власти потратили на переводы и транспортные расходы, считает издание.
Напомним, в федеральном центре высоко оценили заботу губернатора Полежаева о ветеранах. В августе губернатор получил памятную медаль "65 лет Победы", а также специальную грамоту российского организационного комитета "Победа", подписанную президентом Дмитрием Медведевым, в которой говорится, что губернатор награждается за активную работу с ветеранами, участие в патриотическом воспитании граждан и большой вклад в подготовку и проведение юбилея Победы. Вместе с тем незадолго до этого, в июне, покончила с собой 91-летняя Вера Васильевна Конищева (Канищева), не выдержав тяжелых жилищных условий.
Пенсионерка жила одна в неблагоустроенном доме – без отопления, газа, воды. По будням на два часа в день к ней приходил соцработник, а остальное время ей приходилось справляться с домашним хозяйством самой – топить печь, ходить с ведрами на колонку.
Веру Васильевну воодушевило обещание президента предоставить всем ветеранам войны человеческое жилье. Депутат райсовета Александр Рахно помог ей собрать документы на жилищный сертификат.
Однако районная администрация отказала ей в праве на его получение, ссылаясь на то, что жилплощади у нее более чем достаточно. Конищева написала письмо губернатору Полежаеву, пожаловавшись на то, что в ее возрасте с ее болезнями тяжело пользоваться всеми удобствами, расположенными на улице. Поэтому речь шла не о площади жилья, а об условиях проживания. Ответа от губернатора не последовало.
Рахно повез пакет документов Конищевой в областное правительство, но там, по его словам, на тот момент не нашлось ответственных лиц, которые могли бы эти бумаги принять. Тогда он отправил их в администрацию президента РФ. Оттуда пришло поручение руководству области, перенаправленное в Муромцевский район: "Решить вопрос с выделением жилья и уведомить…".
Но, как выяснилось, глава государства районным чиновникам – не указ. За несколько дней до самоубийства Конищевой стало известно, что в районной администрации готовят отказной материал. Он поступил уже после смерти Веры Васильевны. Выходит, муниципальная власть проигнорировала прямое указание президента, как и ранее принятый по его инициативе закон (утвержденный 16 апреля Государственной Думой, а 28-го – Советом Федерации Федерального Собрания РФ) – об обеспечении жильем ветеранов вне зависимости от их имущественного положения.
И, наконец, 22 сентября вице-губернатор Омской области Ирина Прозорова отправила покойной Вере Васильевне письмо, которое гласило, что ее обращение "рассмотрено и направлено на рассмотрение в министерство образования Омской области", которое и должно будет уведомить адресата о принятом решении. Смысл этого письма на тот свет становится еще менее ясен, если учесть, что разбирать вопрос покойной Веры Васильевны поручено было областному министерству образования, несмотря на то, что в учреждениях образования Конищева никогда не работала.

О бабушке подробнее...

Ветеран войны Вера Васильевна Конищева устала писать письма в инстанции. И оставила предсмертную записку…- -16 июня Вера Васильевна Конищева покончила с собой: выпила бутылку уксуса, написав в одной из предсмертных записок (всего их было три): «Не хочу быть обузой». По мнению депутата, пытавшегося ей помочь, она чувствовала себя никому не нужной.
После смерти Вера Васильевна вдруг оказалась нужна всей стране. Вслед за «Новой» о ее гибели сообщили, кажется, все федеральные СМИ. Даже чиновники Муромцевского района исполнились к ней уважения и любви. Но не сразу. Прозрение наступило 20 июня, когда весть о самоубийстве участницы Великой Отечественной разнеслась широко (по крайней мере, по Интернету), и СМИ начали приставать к ответственным лицам с вопросами. И тут выяснилось, что руководство района «давно подыскивало Вере Васильевне благоустроенное жилье». И даже уже нашло. Жаль только, что она не знала об этих поисках. Сдается, что и само руководство узнало о них только после похорон.
— Я несколько раз подходил к главе Муромцевского района Виктору Зеленину и его первому заму Зенгу, — рассказывает Александр Рахно. — Просил: вы хотя бы зайдите к ней, поговорите и успокойте. Скажите: сейчас не можем — сделаем позже. Ей хоть какая-то надежда была нужна… Ни тот, ни другой не зашли к ней ни разу. И даже не позвонили.
Из письма В.В. Конищевой губернатору Омской области Л.К. Полежаеву (10 апреля 2010):«Я впервые к Вам обращаюсь и прошу о помощи. Помогите! Я никогда не думала, что в 91 год столкнусь с такой черствостью и бездушием со стороны администрации Муромцевского района.
В армию призвана в 1942 году. Получила контузию. Демобилизована в 1946-м. Трудовой стаж — более 40 лет. Я не могу топить печку, истопить баню. У нас в Муромцево общественную баню закрыли. Дом я строила из старого амбара в 1952 году. 18 марта этого года я обратилась в Жилищную комиссию при администрации Муромцевского района с заявлением о выделении мне благоустроенной квартиры. Собрала соответствующие документы и передала в Жилищную комиссию.
Ко мне никто не пришел и не поинтересовался, как я живу…».
7 апреля (через 4 дня после внесения президентом в Госдуму упомянутого законопроекта) первый зам главы района А.А. Зенг, по совместительству председатель Жилищной комиссии, отправил Вере Васильевне ответ на ее заявление: «Комиссия приняла решение об отказе — в соответствии со ст. 54 п. 1 пп. 2 Жилищного кодекса РФ: на основании решения районного Совета депутатов учетная норма для принятия на учет — 15 кв. м на человека. В связи с тем, что вы обеспечены общей жилой площадью на человека более учетной нормы, для признания вас нуждающейся в жилом помещении по договору социального найма оснований нет».
Получив этот ответ, она и обратилась за помощью к областному главе.
Лучше всего знали Веру Васильевну ее племянница Майя Нагорная и социальный работник Надежда Седельникова. Обе сказали «Новой газете», что больше всего бабушка боялась предстоящей зимы.
— Сильно намерзлась в последнюю зиму, — говорит Надежда Николаевна. — Дом-то старенький — 58 лет, совсем не держит тепла. Сама его строила из барачных досок. Она, когда помоложе была, ни у кого помощи не просила: старалась все делать сама. Только в последние годы стала сдавать. Ростом-то маленькая совсем — меньше полутора метров: чтобы у печки вьюшку закрыть, ей приходилось на стульчик вставать, чтобы дотянуться до трубы. Два раза в день — закрыть и открыть. А у нее на руках по три пальца не действуют, после контузии на войне.
За Верой Васильевной Надежда Седельникова ухаживала 15 лет. Одна из предсмертных записок адресована ей: «Милая, родная, сил нет. Жизни не рада. Помогите Майе, а меня простите, простите, простите…».
— Она была очень доброй, — говорит Майя Афанасьевна. — И знаете, такой щепетильной. В последние годы кишечник у нее слабый был. А дома-то туалета нет. Она пользовалась судном и очень стеснялась этого. Мы с Надей ее уговариваем: «Чего ты стесняешься — все свои, женщины». А она не могла — чувствительная была. Вот и написала: «Не хочу быть обузой».
В этой записке «родным и друзьям» есть слова «душат болезни». За них и «зацепился», по всей вероятности, Следственный комитет при облпрокуратуре, выдавший на своем сайте версию о том, что «причиной суицида могла стать тяжелая болезнь». По мнению близких Веры Васильевны, это поспешное заявление: «Ее врачи в госпитале недавно обследовали. Сказали: еще лет пять как минимум проживет — сердце здоровое, как у молодой. Она сникла, когда ей в жилье отказали».
Из письма В.В. Конищевой губернатору Омской области Л.К. Полежаеву:«Неужели он (А.А. Зенг. — Г.Б.) сам жил на улице, если за последние 5 лет переехал в третью квартиру, если отодвинул меня с дороги, как ненужное старое бревно… Я ночами не могу спать: плачу и думаю — откуда берутся такие? Как доживать? Что делать? Посоветуйте».Жить в нашей стране надо долго. Но иногда лучше умереть. Еще надо уметь умереть, чтоб на тебя обратили внимание (об этом Вера Васильевна, конечно, не думала и вообразить не могла, какой появится к ней интерес после страшного шага). 21 июня в этом же районе скончался еще один участник Великой Отечественной — Михаил Шувалов, 87 лет. Он тоже жил в старом доме без удобств. В марте, рассказывает депутат Дмитрий Щекотов, получил за подписью Зенга отказ в постановке на учет на улучшение жилищных условий — мол, не все документы оформлены (хотя оформлять их обязана социальная служба). Ухода Шувалова из жизни не заметил никто.